«Освобождение от школ»
Тезисы
1) Многие учащиеся (особенно те из них, кто беден) интуитивно знают, что с ними делают школы — они приучают их путать процесс и сущность обучения. Школы действуют по правилу: чем больше обучения, тем лучше результаты. Процесс обучения занимает место цели обучения, так же как место охраны здоровья занимает лечение, улучшение условий жизни подменяется социальной работой, личная безопасность — полицейской защитой, национальная безопасность — военным противостоянием, а производительный труд — погоней за успехом. Здоровье, учение, личное достоинство, независимость и творческие усилия практически приравнены к деятельности соответствующих государственных институтов, которые якобы служат этим целям, а достижение их приравнено к росту ресурсов, выделяемых на управление больницами, школами и другими учреждениями.
2) Бюрократия государства всеобщего благосостояния превращает базовые потребности человека в спрос на товары и услуги. Понятие «бедность» начинают относить к тем, кто в том или ином существенном отношении отстал от рекламируемого идеала потребления. Поэтому в Мексике бедные — это те, кто пробыл в школе меньше трех лет, а в Нью-Йорке — меньше 12 лет. Бедные всегда были социально бессильны. Теперь, когда они все больше полагаются на институты социального обеспечения, их беспомощность приобретает новое измерение: психологическое бессилие, неспособность (не просто невозможность) себя прокормить. На примере больших городов Америки видно, что государственная забота о бедных порождает зависимость, злость, разочарование и все новые и новые требования. Модернизированная бедность приобрела иммунитет к денежным вливаниям и требует институциональной революции.
3) Это надо иметь в виду, оценивая федеральные программы социальной помощи. Так, например, в 1965-1968 гг. американские школы затратили более 3 миллиардов долларов на компенсацию неблагоприятных условий для примерно 6 миллионов детей (известная программа «Title One»). Однако учиться лучше эти неблагополучные дети не стали. По сравнению со своими одноклассниками из семей среднего достатка они отстали еще сильнее. Более того, в ходе этой программы профессионалы обнаружили еще 10 миллионов детей, испытывающих экономические или образовательные трудности, и теперь у них еще больше причин требовать дополнительных федеральных средств. Однако проблема состоит не в том, что средств было выделено недостаточно, или они расходовались не по назначению. Дело в том, что современная школа всей своей структурой препятствует созданию дополнительных возможностей для детей, неблагополучных в том или ином отношении. Специальные программы, коррекционные классы и дополнительные занятия только усиливают дискриминацию за все более и более высокую цену.
4) Во всем мире школа признается единственным институтом, специализирующимся на образовании. Даже провалы школьной системы воспринимаются как доказательство того, что образование — это очень дорогостоящая, очень сложная, таинственная, почти неразрешимая задача. И в богатых, и в бедных странах школа самим фактом своего существования лишает бедных сил и мужества, не позволяя им взять в свои руки власть над собственным обучением. Таким образом, школа оказывает фактически антиобразовательное влияние на общество, не давая другим социальным институтам брать на себя образовательные задачи. Работа, досуг, политика, переселение в города и даже семейная жизнь вместо того, чтобы самим становится средствами образования, полагаются теперь на школы, которые и должны сформировать необходимые в этих областях навыки и знания.
5) Компетентность человека в какой-либо области необходимо отделить от прохождения им обучения по некоему учебному плану в соответствующем учреждении. Для этого должны быть запрещены любые вопросы относительно истории его учения, подобно тому как запрещено интересоваться его политическими взглядами, принадлежностью к той или иной религии, династии, расе, сексуальной ориентацией. Необходимо также принять законы, запрещающие дискриминацию по продолжительности полученного школьного обучения.
6) Обычно учение считается результатом преподавания. Однако большинство людей приобретают множество полезных знаний вне школы. Иностранный язык осваивается, если поехать погостить в другую страну, отправиться путешествовать или влюбиться в иностранца. Есть навыки, которыми можно овладеть, пользуясь дискредитированной ныне системой зубрежки или по армейскому принципу «делай, как я». Прямое и быстрое натаскивание, которое стоит гораздо меньше, чем сравнимое по результатам школьное обучение, стало теперь привилегией тех, кто достаточно богат, чтобы не пользоваться услугами государственных школ, и тех, кого армия или крупный бизнес посылают на повышение квалификации.
7) В потенциальных преподавателях недостатка нет. Однако людям, действительно владеющим умениями, на которые есть спрос и освоение которых требует помощи преподавателя, сегодня никто не помогает поделиться своей компетентностью с другими. Им препятствуют и преподаватели, монополизировавшие лицензии на преподавание, и профсоюзы, защищающие интересы этого ремесла. Между тем, когда в 1956 году моему другу Джерри Морису понадобилось для работы с пуэрториканцами быстро обучить испанскому языку несколько сотен учителей, социальных работников и священников из Большого Нью-Йорка, он просто объявил в эфире испанской радиостанции, что ему нужны носители языка из Гарлема. К нему пришли около 200 подростков, он отобрал 50 и научил их пользоваться пособием, разработанным для лингвистов с высшим образованием. Не прошло и 6 месяцев, как задача была решена.
8) Сведение образования к одним лишь практическим навыкам было бы катастрофой. Однако школа одинаково скверно решает как задачу освоения практических навыков, так и задачу приобретения общей образованности — отчасти потому, что не различает их, отчасти потому, что работает по учебным планам. Между тем, совершенствование определенного умения обязательно связано с какой-нибудь посторонней задачей, например, продвижение в изучении истории зависит от успешности освоения математики, а посещение занятий в спортивной секции дает право занять спортплощадку. Еще хуже школы с их обязательным посещением занятий умеют создавать условия для исследовательского, творческого применения приобретенных умений. Обучение практическим навыкам необходимо освободить от рамок учебного плана, а творческое применение знаний — от обязательного посещения школы.
9) Сейчас положение таково, что равные права для всех учиться и учить узурпированы лицензированными учителями. Компетентность же учителей, в свою очередь, ограничена тем, что можно делать в школе. В результате профессиональная деятельность и отдых, работа и свободное время людей разобщены и отчуждены. В современном зашколенном обществе образование не может уже возвратиться к формам, которые принимало учение в недавней деревне или в средневековом городе, где язык и архитектура, работа, религия, семейный быт взаимно объясняли и укрепляли друг друга, а почти образование было комплексно, пожизненно, приобреталось ненамеренно и не посягало на время, отведенное для других работ или досуга. Современное общество — результат сознательного проектирования, так что и образовательные возможности должны быть разработаны сознательно. При этом мы должны меньше полагаться на специальную подготовку с помощью школы и находить больше способов учиться и преподавать, пользуясь возможностями, которые нам предоставляет сам ход нашей жизни, наша работа и досуг. Мы должны научиться определять социальную ценность работы и досуга теми образовательными возможностями, которые они предлагают. Характерно, что Карл Маркс в свое время выступал против того пункта в Готской программе, которая требовала объявить вне закона детский труд. Он выступал против этого в интересах образования молодежи, которое могло происходить только на работе.
10) Современные теологи указывают на пользу, которую христианская свобода и вера обычно извлекают из отделения церкви от государства. Их утверждения многим церковникам кажутся богохульными. Образовательный процесс бесспорно извлечет пользу из освобождения общества от школ, хотя это требование кажется многим учителям изменой просвещению. Отделение христианской церкви от государства зависит от воцерковленных христиан. Почти так же освобождение образования от школ зависит от деятельности тех, кого учили в школах. То, что их так учили, не может служить им оправданием.