Эта ершистая статья о качестве школьных учебников и о шестидневке не теряет своей актуальности. На нашем сайте выбравшие семейную форму обучения узнают о том, как подобрать обучающий материал для своих детей. Вопросы по этой теме вы также можете задать авторам проекта.

Началась эта история давно, еще при социализме, и даже не зрелом, а молочно-восковой спелости. И началась она с денег, а точнее с учебников. Но все равно с денег. Монополией на издание учебников владело издательство «Просвещение», но заказ оно получало из недр Академии педагогических наук. В Академии сидели разные академики и профессора, а группировались они по предметам.

И вот собирается группа, скажем, математиков, наделенная властью решать, какой заказ направить «Просвещению». Можно опять переиздать того же Рыбкина — наши бабушки до сих пор вспоминают его, как волшебный сон. Но, с другой стороны, кто Рыбкин всем этим профессорам? Родственник? Нет. И с какой тогда стати они должны давать бесконечное «добро» на один и тот же учебник?

А учебники, скажу я вам, всегда были страшно прибыльным делом. Тиражи не снились самому Пушкину. К тому же госзаказ — гарантированная реализация и минимум год оплаченного сидения за родным письменным столом.

И вот встает (или сидя берет слово) академик Кошкин (здесь и дальше все фамилии изменены). Кошкин говорит: «Геометрия Рыбкина, конечно, хороша, но общество в своем развитии ушло далеко вперед. Акселерация, дети поумнели, надо дать им новый учебник, на уровне новых требований».

Комиссия принимает решение и поручает самому Кошкину написать новую книгу. Кошкин обкладывается вузовскими учебниками и принимается за работу. Через год она готова, и перед взором уважаемой комиссии предстает невнятная компиляция. «Да, Кошкин, конечно, не Рыбкин», — думает комиссия. Но что делать? Оппонирует на защите академик Собакин, а он уже создал методические разработки к новому учебнику, то есть кровно заинтересован. Другие члены комиссии тоже урвали по кусочку от пирога. Кто попал в редакционную коллегию, кто соорудил задачник. Вокруг учебника всегда можно подкормить десяток-другой страждущих.

Короче, комиссия учебник принимает, и он поступает в школы.

Тем временем академик Собакин проел свой гонорар за методичку и созрел для большого дела. Опять собирается комиссия. И опять ей приходится констатировать: акселерация, господа. Пора менять учебник. Кошкин не возражает, Кошкину дали отступного — написать предисловие к новому учебнику и выступить оппонентом.

И новое поколение приступает к изучению геометрии по Собакину. Ещё более неудобоваримому, чем Кошкин, но и он проглатывается школой. И если простой советский учитель Зайкин положил многие годы упорного труда и создал настоящий геометрический шедевр, он со своим новым учебником мог даже не соваться в педнаучные эмпиреи. Никто бы его близко не подпустил, к таким-то деньгам!

То же самое происходило и в других педнаучных тусовках. А поскольку у всех единственным обоснованием была акселерация, то учебники (а с ними и программы) все больше приближались к вузовским (а целыми абзацами даже напоминали их, как две капли воды), но только в ухудшенном варианте. Таким образом, базисный минимум (сумма обязательных знаний, которые должна дать школа) все разбухал, и разбухание это носило случайный характер.

Детей грузили и называли это заботой об их завтрашнем дне.

Недавно мы пригласили в редакцию «Глагола» Валерию Новодворскую, которую очень уважаем. И один из сотрудников газеты возразил на ее веселые наезды на всё и вся постулатом о «лучшем в мире образовании» и жалких американцах, которые не знают даже правило буравчика. Валерия Ильинична понимающе улыбнулась:

— Понимаю, как вам хочется первых мест. Но вы должны войти в жизнь с открытыми глазами. Нет у нас первых мест. И еще лет сто не будет. Примите это и не повторяйте отголоски идеологического вранья. Наша школа тоталитарна по своей сути. Она не дает цельного представления о мире, а набивает мозги детей огромным количеством ненужных и не связанных между собой знаний, которые за ненадобностью выветриваются из головы тут же. Это тоже средство подавления личности, и очень мощное! Подумайте, если наше образование такое уж лучшее в мире, почему же мы плетемся в хвосте по всем показателям?

От себя добавлю давнее глагольское исследование по поводу востребованности школьных знаний, когда почти 90 процентов людей в возрасте от 25 до 50 лет, которым были заданы десять вопросов из школьной программы; не смогли ответить ни на один. Большинство не назвали даже приблизительно дату Куликовской битвы. И тут нет ничего удивительного — учебники истории под завязку набиты разными датами, и никто не запрещает учительницам заставлять запоминать их все подряд.

Вот мы и вернулись к учебникам. Когда монополию на них отменили, несколько издательств сразу рванули на этот рынок. Казалось бы, вот оно, спасение детских душ! Хотя все это наслоение надерганных из высшей школы добавок и влезло в базисный минимум, все же понятный учебник мог бы здорово облегчить нашу жизнь. На это власти, наверное, и рассчитывали, давая дорогу конкуренции. Вот где востребуется талантливый учитель Зайкин! А издатель бы и рад напечатать Зайкина, да только не видит в том никакого смысла. Ведь выпусти он хоть золотой учебник, нет никакой гарантии, что его закупят. Значит, надо в первую очередь искать подходы к тем, кто формирует заказ. А уж когда подходы найдены, пойдет любой товар. И совсем необязательно отдавать с таким трудом вырванный заказ какому-то левому чудаку, если своих друзей полно, и любой сможет накропать учебничек по какому хошь предмету, да еще и гонораром поделится.

Если все это не так, то объясните, почему с отменой монополии была разрушена система заказов, когда учителя сами выбирают учебники, а районные и городские комитеты суммируют заказы и отдают их в издательства? Не потому ли, что кто-то кровно заинтересован в том, чтобы формировать эти заказы самолично? И почему за несколько лет жестокой конкуренции на издательском рынке в школе появилось так мало приличных учебников?

Минздрав предупредил: к 2000 году 90 процентов российских выпускников покинут стены школ хронически больными людьми. Диагноз короткий и убийственный — «школа». Это понятие больше не ассоциируется со «вторым домом», а только с перегрузками, стрессами и в итоге хроническими болезнями.

Минздрав забил тревогу, и была создана комиссия. Из Минздрава, Минобраза и Академии педнаук. Не знаю, насколько смелы, решительны и милосердны люди, вошедшие в комиссию, но это именно они подали сигнал «SOS», напугав общество шестидневкой, В ответ общество шикнуло на них, ничего так и не поняв.

Что в результате доктора предлагают? В первую очередь, регламентировать недельное количество уроков. Так, для 9-х классов предусматривается 36 академических часов в неделю. Из них 20 часов — обязательный минимум. Как тут не вспомнить Булгакова: «минимум и максимум, путаю я их, чертей».

Чем же урезанный в смелом проекте Минздрава будущий минимум будет отличаться от сегодняшнего максимума? А тем, что на оставшихся 16-ти уроках дети будут изучать то, что решит сама школа. Значит, еще больше дурацких новых -логий и -ведений, не обеспеченных ни учебниками, ни преподавателями, будут кушать наше время и нервы. Господа, вы когда-нибудь пробовали читать сразу абсолютно разных десять романов? А тут не романы. Тут учебники, никак между собой не связанные знания, формулы и формулировки. Если проект утвердят, их станет еще больше. Ведь каждая школа будет сходить с ума по-своему.

Минздрав оказался столь озабочен состоянием здоровья школьников, что посягнул даже на святое. На домашние задания!

Врачи сурово потребовали уменьшить количество заданий и даже указали время, которое должно быть отведено на эту пытку, — 4 часа. И не надо меня спрашивать, в день, в неделю или в декаду. По одному предмету или по всем. Как хочешь, так и трактуй. И на кого рассчитаны эти 4 часа? На вундеркинда, который хватает на лету, или на тормоза, который хоть все 4 часа потратит на один абзац того же «Природоведения» для 5-го класса и все равно ничего не поймет? А я думаю, что бы там ни имелось в виду, 4 часа на «домашку» — это слишком много.

Даже при ненавистной шестидневке шесть уроков в день плюс четыре часа дома это уже 10-часовый рабочий день. А поскольку дураков возвращаться в шестидневку нет, следовательно, рабочий день увеличивается до 12 часов.

Доктора тоже произвели эти несложные расчеты и зачесали в затылках. При таком режиме они все равно будут болеть, эти дети. Что же для них можно сделать? Минздрав на полном серьезе предлагает укрепить здоровье детей подвижными переменами продолжительностью от 15 до 45 (!) минут и «физкультминутками» перед началом первого урока. Да в большинстве наших школ на улицу в перемены не выпускают, а того, кто бегает по школьным коридорам, отлавливают и заставляют приседать! Нет смысла аргументировать, настолько убого выглядят эти физкультминутки.

Умные и добрые взрослые! Спасибо вам уже за то, что вы обратились к нашей проблеме. Но не останавливайтесь! Идите до конца. Пересмотрите вы этот смертельный базисный минимум. Выбросьте из него все лишнее, как это делают в Японии. Там даже таблицу умножения выкинули из школьной программы, как только в нагрудном кармане каждого японца завелся калькулятор. Домашние задания вообще отмените или сведите до минимума. Оставьте детям время на занятия музыкой, спортом, танцами. Вот они и поздоровеют.

И знайте; мы не только нездоровы. Школа очень даже просто кого угодно может сделать несчастным. А из несчастливых людей вам никогда не создать счастливое общество

(«Минимум и максимум, путаю я их, чертей» // «Глагол»,
приложение к «Московскому комсомольцу», 1990-е годы)